Одни были растоптаны слонами, другие разорваны на куски галерами, третьих закопали заживо. Так турки наказали пиратов, напавших на Стамбул. Или на самом деле … Казаки попали в морской бой! Это была месть султана Османа II за то, что в апреле 1620 года «увидев пожары от костров из окон дворца, он чуть не умер от страха». Земля турецкого правителя сгорела на его дыхании, недалеко от столицы его империи, и он был беспомощен! Неудивительно, что, когда страх прошел, Осман II так разозлился, что относился к каждому пленному казаку, как к бешеной собаке.
В Стамбул!
Первые десятилетия 17 века были захватывающим периодом в истории Польши. Это золотой век гусар, уничтоживших своими подопечными гораздо более многочисленных врагов. Это ракеты, которые сеяли страх и разрушение на полях сражений. Это также польская команда в Московском Кремле (1610-1612 гг.), Русский царь, отдавший дань уважения польскому королю (1611 г.), польский князь, избранный царем России (1610 г.), и грандиозное Хотинское сражение (1621 г.), которое превзошло все по своим масштабам. пока был замечен в Содружестве. Ведь это огромные грабительские походы подданных султана (татар) на земли Короны и подданных польского короля (казаков) на земли султана. Рейды с участием десятков тысяч человек!
Казачьи экспедиции достигли всех крупных портов на берегу Черного моря. То же могло вызвать головную боль у других султанов. Настоящее поражение турок, однако, заключалось в том, чтобы позволить противнику войти в непосредственные окрестности Стамбула. Самые тяжелые нашествия были нанесены жителям столицы тогдашней сверхдержавы в 1624 году. Атаку 9 июля описал английский дипломат Томас Роу: «От 70 до 80 казачьих лодок, по 50 человек в каждой, гребцы и солдаты, воспользовавшись случаем, когда капитан Паша был занят. в Татарстане [в Крыму] он на рассвете вошел в Босфор [пролив, соединяющий Черное море с Мраморным морем; Выше него находится Стамбул], где они разбросали, разграбили и сожгли почти все окрестные деревни и особняки по обе стороны [пролива] реки, до замков [стоят], в пределах 4 миль от этого города [Стамбула].
Только против «ужасного города»
Роу описывает страх, царивший в городе: «Султан ушел к берегу моря, а каймакан [правитель визиря] пошел в порт. В этой суматохе Халил-паша сделал себя генералом. И, не имея ни одной галеры, готовой к обороне, [жители Стамбула] укомплектовали и вооружили все корабли, баржи и другие малые корабли, до 4 [сотен] или 500 человек, людьми, которые могли либо схватить весло, либо попытаться борьба. И вся конница, и пехота в городе, до 10 000 человек, были отправлены защищать берега от дальнейшего разграбления».
Вопреки царившим страхам и растерянности турки ожидали, что они легко отпугнут казаков. Ничего подобного: «Мы ожидали, что эти бедные разбойники [казаки] отступят, но, увидев приближающиеся к ним турецкие лодки, они сосредоточились на середине [Босфорского] канала, недалеко от замков, уверенно, гребли в батальон, как [полу] луна в ожидании атаки; друг против друга ветер и течение. Халил-паша приказал стрелять издалека, но они не ответили ни единым выстрелом из мушкета, а кружили от одного берега к другому, без всяких признаков отступления», — описал находящийся в Стамбуле английский дипломат.
В этой ситуации генерал [Халил-паша], видя их шик и храбрость, счел неуместным атаковать их на таких лодках, как он. Но он чувствовал, что было бы достаточно благоразумно прекратить их дальнейшие попытки [разграбить район], опасаясь, что, если [казаки] сломают его флот лодок, что вполне могло быть сделано, они осмелятся вторгнуться в Константинополь [Стамбул], что в этом случае в данный момент он был лишен какой-либо защиты. Таким образом, эти несколько дюжин лодок, сначала захватив большую добычу, оставались [на Босфоре] весь день до заката, глядя на великий и ужасный город мира со всей его силой, которую они могли себе позволить. В конце концов, со своей добычей, с развернутыми знаменами, непобедимые и почти не сопротивляясь им, они уплыли «. Стамбул вздохнул. Но не на долго.
Через две недели казаки вернулись … уже в количестве 150 чибисов! На этот раз они пробыли на Босфоре 3 дня, сжигая местность. Стамбул снова содрогнулся от захватчиков. Но те, забрав добычу — несмотря на угрозы, что нападут на сам арсенал — спокойно отплыли.
В конце концов турки привезли свой флот в столицу. Помогло то, что третье вторжение в 1624 году — сентябрь — ограничилось разграблением не самого Босфора, а европейских окрестностей его устья. И на этот раз в нем приняли участие 150 чибисов.
В последующие годы набеги казаков поутихли, хотя жители столицы все еще ужасались вестям из Речи Посполитой, где время от времени собирались огромные флотилии казачьих лодок. Например, в 1626 году в Стамбуле появились слухи о том, что 700 чибисов, вооруженных польским королем, готовятся выступить против турок, а казаки угрожают сразиться со всем турецким флотом. Ужас усилился, когда по империи распространилось пророчество о том, что народы севера нанесут государству мощный удар. Пророчество сбылось, но только в 1683 году.
Черное море викингов
Есть много вещей, которые поражают казаков в море. Не только масштаб — до 600 лодок, на каждой по несколько десятков человек. Не только пункты назначения экспедиций — среди них была даже столица империи, то есть Стамбул. Удивительно, что за все это взялись люди, живущие в степях, вдали от побережья Черного моря.
Казаки, в отличие от знаменитых викингов, не были морским народом. И все же их называли судостроителями и моряками. Всего за две-три недели они могли с нуля построить флот из ста лодок, называемых чибисами. Этим они обязаны умелым мастерам и отличной организации труда. Несколько десятков казаков сделали одну лодку всего за 15 дней.
Как строили чибисы? Он описал это, среди прочего Польский сенатор, епископ Павел Пясецкий: «Срезав более выдающуюся липу ее толщины, она медленно изгибает свое происхождение за счет универсального изгиба, выдавливая ствол и искусственно разделяя его паром, нагревая до ширины и вогнутости, превращая его в лодку, вмещающую от 30 до 40 вооруженных людей. Внутренняя часть обшита шкурой, а по краям сторон висят снопы плотно связанных тростников, которые, медленно отражая остроту морских волн, смягчают силу их атаки, что такие корабли по-русински называют чибисами, называют все Черное море без малейшего ущерба среди самых сильных штормов».
Более подробное описание оставил французский инженер, служивший в польской армии, Гийом Боплан. Из этого описания следует, что полый ствол липы или ивы был только основанием лодки. К нему вверху прикрепляли доски, образующие бортики.
Чиби были всех размеров. Самые большие из них были длиной 24 метра, шириной до 4 метров и максимальной глубиной до 1,8 м. В них приняли участие 70–90 человек. Более мелкие чиби, на 25–30 человек, ныряли еще мельче, всего примерно на 0,75 м. Этот параметр был особенно важен. Небольшая осадка позволила приблизиться к берегу и неожиданно приземлиться для жителей побережья. Это также позволило уйти на мелководье, преследуя более крупные и тяжелые турецкие галеры. Немаловажно и то, что борта казачьих лодок не выступали над поверхностью воды, всего на 0,7–0,9 м. Благодаря этому чиби было плохо видно, что, конечно, способствовало внезапности врага.
Как пройти к морю
Чиби, хотя и имел паруса, обычно приводился в движение веслами. Это позволяло им развивать скорость от 8 до 9 узлов. Они были загружены продуктами питания и водой, фонарями, веревками, якорями, компасами, иногда также небольшими пушками, пулями и порохом. В них вошли вооруженные экипажи, которые тоже были гребцами. Подготовленный таким образом чибис вышел в море. Но как, если он был построен вдали от берега, который, к тому же, находился в руках врага?
Один из способов — спуститься по Днепру к морю. Устье этой реки было захвачено турками и патрулировалось османским флотом, а сама река была пересечена цепным заграждением, но казаки смогли справиться с этими трудностями. Выходили в море ночью или при очень плохой видимости. Цепной барьер был сорван, когда впереди бежали огромные ветви деревьев. Они разогнали лодки и на полном ходу вышли в море. Удивленные экипажи турецких галер часто не успевали за беженцами. Тем более, что они не всегда знали, куда их преследовать из-за плохой видимости.
Однако иногда казакам приходилось прорвать вражеский флот. Потом была драка. Казаки не пытались победить врага, а быстро его избегали. Когда им это удалось, они рассредоточились по морю, мешая преследованию.
Были и другие способы выйти в море. Например, если флот чибисов был небольшим, а устье Днепра охранялось чрезмерно большой турецкой эскадрой, выбирался круговой маршрут — вдоль Днепра, Самары и Волчьей воды, откуда лодки катали по суше примерно в 7 км к реке Миус, а оттуда — к Азовскому морю. Это было неудобно, но позволяло избежать контакта с противником.
Борьба против Швеции
Когда казачий флот оказался в море, у жителей Османской империи появились поводы для беспокойства. Но не только они. Это правда, что Черное море было естественным водоемом для действовавших на нем казачьих чибисов. Однако не только он. В 1635 году на Балтику было переброшено 1500 казаков, чтобы в случае возобновления войны со Швецией они столкнулись на море с потомками настоящих викингов.
Для них приготовили 15 чибисов, еще 15 приспособили из конфискованных в Крулевце одномачтовых хлыстов. Война, однако, не разразилась, потому что в Штумска-Весь было заключено перемирие. Еще до заключения перемирия флот чибисов успел вступить в бой под Пилавой, где, как сообщил канцлер Литвы, казаки «бросились к шведскому кораблю, взяли его, нагруженный, полный боеприпасов и солдатской провизии, что сильно напугало шведов».
Плюсы и минусы
Морские походы казаков имели для Речи Посполитой как хорошие, так и плохие стороны. Они могли шантажировать султана и его подданных, но, если эти экспедиции не контролировались, они доставили нам неприятности. Поэтому у политиков и дворянства к подобным нашествиям двойственное отношение.
С одной стороны, казаками восхищались, пытаясь вовлечь их в морскую политику Республики Польша. В конце концов, морские атаки приносили немалую прибыль. Их не презирали даже самые богатые магнаты, вкладывая деньги в организацию экспедиций (например, в 1619 году князь Януш Острожский одолжил казачьим старейшинам 1000 злотых, что гарантировало ему передать будущую добычу на сумму до 2000 злотых). Более того, освобождение христианских военнопленных из турецкого плена было большим плюсом таких поездок. Так случилось, например, во время вторжения в Каффу в 1616 году, когда казаки сожгли часть добычи, чтобы увезти с собой освобожденных христиан …
С другой стороны, власти Республики Польша пытались предотвратить казачьи набеги, обвиняя их организаторов в провоцировании войн и ответных вторжений. Следовательно, политическая оценка этого явления не будет однозначной. И тем более моральным, потому что эти нападения приносили с собой, прежде всего, страдания нападавших. Однако вы, несомненно, можете восхищаться отвагой и мастерством людей, которые на небольших, наспех построенных лодках пересекали опасные воды Черного моря, часто сталкиваясь с обычным флотом Османской империи. Тем более, что казаки прекрасно понимали жестокую участь тех несчастных, которые позволили врагу попасть в плен живыми.
