«Это Тьмутаракань какая-то», — говорят о безнадежной глухомани, провинциальной дыре, где само существование кажется беспробудным сном… А ведь когда-то в краю с таким названием кипела жизнь; он был предметом вожделений многих искателей славы и доходов, за обладание им боролись предводители военных дружин. И даже одно из первых известных на Руси чисто научных исследований связано с этим, казалось бы, Богом забытым местом…
В VII столетии до новой эры древние греки, в ходе своей колонизации всей северной части Средиземноморья, достигают Черного и Азовского морей. На обоих берегах Керченского пролива возникают города – полисы греческого племени ионян, выходцев из города Милет в Малой Азии. Пантикапей, Нимфей, Киммерик, позже – Феодосия и Херсонес в Крыму. Фанагория, Гермонасса, Горгиппия на Таманском полуострове вели торговлю с местными племенами – земледельцами-синдами на Кубани, но главное, что привлекало сюда греков, было обилие рыбы в Меотийском озере, как они называли Азовское море по имени другого кубанского народа – кочевников-меотов, предков адыгейцев. Афины получали из Боспора Киммерийского (так назывался Керченский пролив и прилегающие земли по имени когда-то обитавшего здесь древнего народа) половину ввозимого ими хлеба. А «вяленая понтийская (черноморская) рыба» славилась во всем греческом мире.
Около 480 года до новой эры боспорские полисы объединяются в единое государство – Боспорское царство с центром в Пантикапее. Это был форпост греческой культуры на границе с бескрайним «варварским» миром. Хотя Боспор находился, вроде бы, в удалении от издавна цивилизованных стран древнего мира, связь его с метрополией не прекращалась. Регулярные морские маршруты пролегали через Понт (Черное море) к другому Боспору – проливу, ведущему в Мраморное и, далее, в Средиземное море. Боспорские корабли проникали и в Азовское (Меотийское) море, доходя до устья Танаиса (Дона).
Жизнь в Боспорском царстве ничем не отличалась от быта других греческих городов. Здесь возводились акрополи, храмы в честь греческих богов; в землю были врыты огромные глиняные сосуды – пифосы для хранения зерна, масла, вина. Только вот на рыночных площадях слышалась уж слишком разноязыкая речь. Греки и скифы, тавры, меоты, синды, сарматы и аланы составляли пеструю городскую толпу. Окрестные племена охотно покупали металлические изделия греческих ремесленников, и города Боспора процветали. Здесь чеканили свою монету – медную, серебряную и даже золотую. Греки распространяли свое культурное влияние на «варваров». Впрочем, и сами колонисты незаметно для себя «варваризовались»; в результате возникла уникальная боспорская культура, особенно ярко выраженная в произведениях искусства тех времен.
На протяжении тысячелетней истории Боспора царский престол часто переходил от одной династии к другой – греческим, малоазийским, римским по происхождению; какое-то время трон занимали даже цари из местного населения, видимо, пришедшие к власти как вожди народных движений против иноземцев. Царство то признавало свою зависимость от наследников Александра Македонского, позднее – от Рима и Византии, то обретало полную самостоятельность. Наконец, в 520 – 530-х годах до новой эры византийский император Юстиниан окончательно присоединил Боспор к своей державе. Впрочем, довольно скоро, в 576 г. власть над этой территорией установил Западный Тюркский каганат, а впоследствии его преемник – Хазарский каганат. По-видимому, именно в это время один из греческих боспорских городов – Гермонасса, где хазары устроили свою ставку, – получает имя «Тумен-тархан», что означает «начальник десяти тысяч воинов». Отсюда, вероятно, и происходит «Тьмутаракань» русских летописей и «Таматарха» византийских источников.
К концу X столетия бывший Боспор, а в то время Тьмутаракань (Тмутаракань) оказывается под властью русских князей Рюриковичей. Когда и как это произошло, историкам достоверно неизвестно. Были попытки связать завоевание Керченско-Таманского района с походами против хазар киевского князя Святослава. Но если летописи упоминают о взятии им хазарской крепости на Дону Белой Вежи («вежа» – жилище кочевника, вроде будущей юрты), то о его пребывании в Тьмутаракани нет никаких данных. Как бы там ни было, но уже князь Владимир Креститель владел этой территорией и отдал ее в удел своему второму сыну – Мстиславу Храброму. С этих пор и существует отдельное Тьмутараканское княжество в составе Русского государства.
Мстислав, видимо, был выдающейся личностью и надолго запомнился потомкам. Летописец передает историю о его единоборстве с касожским (черкесским) князем Редедей, случившемся в 1022 г. Об этом событии упоминает и «Слово о полку Игореве». По военным законам того времени, предводители сошедшихся для битвы войск боролись друг с другом голыми руками. Только уже поверженного врага можно было заколоть, что и сделал Мстислав. Перед схваткой он дал обет в случае своей победы воздвигнуть в столице княжества храм Пресвятой Богородице; так и поступил князь после возвращения из похода. Очень похоже на то, что в войне с касогами, контролировавшими территорию от Кубани до Грузии, Мстислав выступал как союзник Византии, воевавшей как раз в этом году с Грузинским царством, чью сторону держал Редедя. Удаленность от основных русских земель заставляла опираться на более близкие державы, имевшие давнее влияние в этом регионе. В 1031-32 гг. Мстислав совершил поход на Каспий во главе русо-аланской дружины против мусульманского государства в районе Баку. Возможно, это было частью общего с византийцами плана, т. к. в это же время Византия воевала с мусульманами возле Евфрата. Впрочем, действия обоих союзников окончились неудачей.
Мстислав не забывал и о своем родстве с русскими князьями и в 1024 г. заявил о своем праве на наследство Владимира, отвоевав у родного брата Ярослава Черниговские земли. С тех пор черниговские князья считали своей вотчиной и Тьмутараканское княжество. После смерти Мстислава в 1036 г. в этом уделе Руси наблюдается обычная для истории того времени смена власти различных князей. Один из них, Глеб Святославич, и провел ту работу, которая не имела, видимо, никакой другой цели, кроме научной.
В 1792 г. в недавно присоединенной к России Тамани была найдена мраморная плита с высеченной на ней надписью на древнерусском языке. Надпись гласит о том, что зимой 1068 г. князь Глеб мерил расстояние от Тьмутаракани до Керчи по льду замерзшего Керченского пролива. Приведен на плите и результат измерения в «маховых саженях» – расстоянии между пальцами вытянутых в стороны рук. Переведенное в современные единицы длины, это измерение в точности совпадает с расстоянием между установленным местом расположения храма Богородицы, построенным Мстиславом, и храмом Иоанна Предтечи в Керчи…
Исторические потрясения последующих веков привели к утрате Тьмутаракани русскими князьями. Впоследствии здесь надолго установилась власть Крымского ханства – осколка Золотой Орды. Русские вернулись в бывшую вотчину Мстислава Храброго лишь в 1783 г. Но в течение многих столетий эта местность, именно в силу своей разноплеменности, разноязыкости, была тем ядром, из которого распространялось по всем сопредельным землям культурное влияние древних цивилизаций на молодые, только что вступившие на историческую арену народы.
